Варан - Страница 52

— Хорошо живут, — сказал Варан. — Зачем им спозаранку вставать-то?

Тюфа ткнулась мордой в поясницу, намекая, что хорошо бы поспешить.

— Ну, поехали, — сказал Варан и улегся Тюфе на спину — не сел, а именно улегся, равномерно распределяя нагрузку по некрепкому хребту. Тюфа опустила морду и рванула с места — замелькали стебли травы, затряслись остатки хлеба в полупустом животе, проснулось и заныло раненное в прошлом году плечо.

— Не напугать бы, — сказал Варан сквозь зубы, чтобы не прикусить язык. — В тысяче шагов остановишь, хорошо?

Их заметили раньше. С дозорной вышки раздался пронзительный детский визг.

Тюфу опасались и не скрывали опаски. Не желая никого беспокоить, скотинка отошла подальше и прилегла на берегу мельничного пруда, задумчиво всматриваясь в воду. Скоро удар лапы по воде и радостное урчание сообщили Варану, что в пруду водится рыба.

Его попросили подождать во дворе — всего минуту. Потом торжественно пригласили войти. Огонь в очаге был загашен и угли выметены. Посреди комнаты лежала аккуратная маленькая поленница.

— Крепких ног тебе, добрый человек, и путеводной звезды, — сказал крупный мужчина, к чьему облику никак не вязалось слово «старик». — Окажи нам честь — разожги огонь.

Варан склонил голову. Неторопливо, как велит традиция, приблизился к очагу. Сложил холмиком сухие щепки, вытащил из кармана «искру», принесенную еще с побережья. Щелкнул камушком, поймал огонек, подул, раздувая нарождающееся пламя. Хозяева восторженно дышали за его спиной — Варан давно знал, что в глубине материка «искр» не знают — местные огнива громоздки и неудобны…

Щепки занялись. Варан подложил поленце, выждал несколько минут и подложил второе. Прикрыл дверцу очага — ведь его дело зажечь огонь, а не извести все предложенное хозяевами дерево.

— Спасибо, добрый человек, — после паузы произнес хозяин. — Садись за стол, твоя радость — наша радость…

Варан показал себя опытным путником. Хозяин был явно искушен в приеме гостей — не спросил об имени и не назвал себя, дожидаясь, пока Варан представится сам. Значит, сюда все-таки забредают…

Варан сел на предложенное место. Семья задвигалась, заполнив суетой все немалое пространство комнаты: женщины накрывали на стол, мужчины передвигали скамейки, старшие дети готовили воду для мытья рук, младшие путались у всех под ногами. У озера рявкнула Тюфа — все, включая хозяина, вздрогнули.

— Она не причинит вам зла, — сказал Варан.

Хозяин покачал головой:

— Ты пришел, я вижу, из такого далекого далека… Я знаю, что в двадцати днях пути не водится подобных тварей.

— Она с побережья, — сказал Варан.

Молодая женщина, несущая на стол исходящую паром глиняную миску, споткнулась и едва не выронила ношу.

— Побережья не бывает, — сказал из угла неуверенный детский голос.

— Бывает, — заверил Варан. — Не только побережье, но и острова…

Мужчины переглянулись.

— В последний раз гости были у нас полгода назад, — сказал хозяин. — Да и то — близкие гости, два дня пути всего… жену моему младшему привезли, — он кивнул на самую юную из женщин, белокожую, рыжую и веснушчатую, которая под взглядом Варана сделалась пунцовой.

Варан кивнул. Вытащил из сумки сверток, положил на край стола:

— От родителей вам, любезная. Я в их доме переночевал, и они показали мне дорогу…

Снова случилось движение. Рыженькая чуть не заплакала, прижимая к груди подарок. Сказать ничего не смогла, а может, не решилась, потому что быть невесткой в двух днях пути от родительского дома — та еще доля…

Под радостные всхлипывания рыженькой взялись за трапезу — вернее, ел только гость, а остальные смотрели и ждали, когда он наестся. Дожевав (а в тарелке была каша, густая, горячая и наваристая), он выпрямился, обвел взглядом хозяев и, отодвинув миску, сказал:

— Меня зовут Варан.

* * *

Оказалось, что работы с утра не будет: прибыл путник, Какая тут работа?

Был ясный день. Беседовать решили во дворе; семейство уселось кружком, Варана усадили в центре и предложили рассказывать.

— О чем сперва? — спросил Варан, и это тоже было частью ритуала. Хозяин, в который раз убедившись, что путник — человек опытный, начал задавать вопросы:

— Скажи, Император над нами еще есть?

— Есть, — Варан с удовольствием вытянул ноги. — Император есть, и Империя по-прежнему, только вот Лесной удел бунтует. Королем у них некто «сын Шуу», кто такой, откуда взялся — неведомо, но лесовики ему верят и Императора не боятся. В лесу, понятно, на крыламах не повоюешь…

— Крылам не бывает, — пробормотал старший внук хозяина.

На него посмотрели выразительно, но руку никто не поднял; Варан подумал, что на северном побережье парня уже прибили бы на месте. Там, ближе к сердцу Империи, неукоснительно действует правило «младшего языка» — оттого кажется, что дети и подростки вообще немые…

— Что же теперь? Война? — тихо спросила хозяйка, очень пожилая женщина, по виду годящаяся своему мужу в матери.

— Война, — кивнул Варан. — Там, может, уже горит повсюду… Император лес обещал выжечь… если бунтовщики не выдадут ему «сына Шуу» живым или мертвым. А они, понятно, не выдадут.

Он откинулся на спинку скамейки и посмотрел в небо. Ни облачка, ни дымка. Ни звука. Что бы там ни было — сюда не донесется…

— Я хочу на войну, — еле слышно сказал упрямый мальчишка, и его мать — крепкая черноволосая женщина, жена старшего сына хозяина — отвесила сыну затрещину, впрочем, скорее для виду.